«Стихи мои! Свидетели живые...»: Три века русской - Страница 85

Да, писала Рената трудно, медленно, по многу раз переделывала каждую строку, меняла и переставляла слова, исправляла и откладывала текст и снова возвращалась к нему. Так, одно из лучших своих стихотворений «Колыбельную для книжки», начатое случайно, с одной строчки: «А в углу, в конце страницы, перенос повесил нос», она вынашивала 17 лет. И про стихи свои говорила, что они сами приходят, случаются, возникают, соглашаясь с афоризмом А. Вознесенского «Стихи не пишутся — случаются». Об этом вспоминает её муж, учёный-математик Вадим Ткаченко, с которым они прожили 43 года и вырастили двоих сыновей: «стихи сами приходили к ней вместе с воздухом, которым она дышала», и она не спешила выпускать их из рук, на волю, чувствуя, что в них всё чего-то не хватает.

Вероятно, поэтому с самого начала у Р. Мухи не было слабых, посредственных, шероховатых стихов. По отзыву Левина, она «сразу начала писать ярко, парадоксально и празднично». Уже раннее её стихотворение «Ужаленный Уж» («Бывают в жизни чудеса: Ужа ужалила Оса») поражает словесной игрой, юмором, аллитерацией-«жужжанием», которое забавляет детей и доставляет удовольствие взрослым: ужалила в живот, ужасно больно, Ёж сказал Ужу, ничего не нахожу, пока живот не заживёт. Не случайно своей первой книжке «Гиппопоэма», изданной в Израиле (1998), Муха дала подзаголовок: «Для бывших детей и будущих взрослых». Действительно, её стихи многослойны, многозначны, и в каждом возрасте воспринимаются по-разному, воистину «всем возрастам покорны». И потому она права, утверждая, что пишет «до востребования»: кто-то посмеётся, кому-то взгрустнётся, кто-то задумается.

Не есть такую красоту!
Зачем же я тогда расту?

Не трудно убеждать ослов —
Нам просто не хватает слов.

Потомки бывают умнее, чем предки, —
Но случаи эти сравнительно редки.

Писать Р. Муха предпочитала двустишия, в отличие, скажем, от И. Губермана с его «гариками»-катренами или В. Вишневского с его моностихами. Её «дистихи» воспринимаются как законченные произведения, не требующие продолжения.

          Вчера Крокодил улыбнулся так злобно,
          Что мне за него до сих пор неудобно.

Наверное, я молоко обижала,
С чего бы оно из кастрюли сбежало?

        Лук сказал цветной капусте:
       «А тебя мы в борщ не пустим».

А где продаётся такая кровать,
Чтоб рано ложиться и поздно вставать?

А самыми любимыми строчками Ренаты были эти:

А вчера меня дорога
Прямо к дому привела,
Полежала у порога,
Повернулась и ушла.

При всей своей нелюбви к многословью Муха сознавала, что детям для понимания сюжета и поведения персонажей (верблюда и пингвина, чёрной и белой лошадей, совы и таракана) часто недостаточно двух, а порой и четырёх строк. И её немытая Свинка вначале бежит по длинной тропинке, потом у неё зачесалась спинка, и она постучалась во двор и «хрюкнула жалостно: «Позвольте, пожалуйста, об ваш почесаться забор» («Одинокая Свинка»). Простуженного Слонёнка лечило всё слоновье семейство, достали лекарства, делали компрессы: «Но где продаётся платок хоботовый?» («Слонёнок»). Заметим, что её стихи обычно завершаются ударным аккордом — вопросительной или восклицательной фразой либо неожиданным словцом. Так, например, «Таракан», герой которого жил в квартире благополучно, со всеми в мире, пока не завелись там… люди. В другом стихотворении Простое Предложение «лежало без движения», все ждали продолжения, а оно сказало: «Вы что, не понимаете, что я дошло до ручки?»

Рената Муха в шутку делила свои тексты на «циклы» — педагогические, математические (про Биссектрису, про Окружность), гастрономические и диетические (про Овощи, Творог и Сметану), «сырые» (про Дождь) и пр. Об одном стихотворении, ставшем популярной песней в исполнении С. и Т. Никитиных («Стихи о плохой погоде»), она любила рассказывать, как однажды во время семейного плавания на байдарке обнаружилось, что они забыли дома сыр и масло и пришлось есть бутерброды без того и другого.

Стояла плохая погода.
На улице было сыро.
Шёл человек по городу
И ел бутерброд без сыра.

Стояла плохая погода.
На небе луна погасла.
Шёл человек по городу
И ел бутерброд без масла.

Стояла плохая погода.
Сердито хмурилось небо.
Шёл человек по городу
И ел бутерброд без хлеба.

Для «бывших детей» Муха придумала два новых жанра — «Недоговорки» и «Начало следует». Первые вошли в одноименный сборник (Иерусалим, 2005): «Как-то раз у Короля / Не хватило денег для», «Один Верблюд, кипя от злобы, / Вчера ушёл в пустыню, чтобы», «Ну дела, — подумал Лось, — / Не хотелось, а пришлось», «По пустыне шли Стада / И сгорали от стыда», «Как-то раз в одной Стране / Все решили больше не», «Жил Человек полнеющий, / А так вообще вполне ещё» и «Жил Человек с бородой и усами, / А остальное придумайте сами». В предисловии к этой книжке В. Шендерович подчеркнул, что автору «не грозит наскучить читателю. Она никогда не размазывает белую кашу по чистому столу. Её (и её текста) всегда немножко меньше, чем хотелось бы окружающим. Лаконизм — вежливость высокоскоростной эпохи».

Что касается второго жанра, мы узнаём следующее. Когда-то В. Левин предложил Ренате создать «кооператив» соавторов и сочинять стихи вместе: он даёт первые строки, а она — последние. Ей идея понравилась, и она приступила к делу, выдав множество «последних» строчек. Но сам Вадим охладел к этому проекту, дав ему название «начало следует». А на одном совместном концерте в ЦДРИ взял да и объявил эти Ренатины стихи. Однако когда она их прочитала, слушатели ничего не поняли, пока не поднялась Вероника Долина и не дополнила одно из «начало следует» первыми строчками: «С утра этот Дятел сидел на трубе, / Соседи о нём донесли в КГБ». А концовка была такой — «И это для Дятла такая наука, / Что он никуда не заходит без стука».